Вчера читал лекцию в РАНХиГСе победителям «Лидеров России» об устройстве российской политсистемы. Сама лекция под эмбарго, разумеется, но несколько тезисов оттуда и комментариев к ним (то, чего я там не сказал, но подумал) все же могу сюда вынести.
1. Фетиш управляемости
«Каждый режим борется с обстоятельствами своего возникновения». Родовая травма нашей политсистемы — одним из шрамов этой травмы является Конституция — конфликт между президентом и парламентом, переросший в вооруженное столкновение в центре Москвы в 1993-м. С тех пор идея управляемого парламента — ключевой фетиш аппарата. В иерархии ценностей эта управляемость стоит выше, чем конкурентность политики, чистота электоральных процедур и даже чем пресловутая «стабильность» — в «биосе» системы есть установка, что с «улицей» как-нибудь да сладим (идея закреплена 2011-м), а вот с отвязавшимся парламентом нет.
Яркий пример этой фетишизации — нынешняя ситуация, когда половина аппарата и привластных технологов чуть ли не открыто обсуждает, как бы так из социологических 30% рейтинга ЕР сделать конституционное большинство в 70% в следующей ГД. Не желая в упор замечать очевидного — что именно этот сценарий как «опорный контекст» для дальнейшего отжига и веселухи тренировали в текущем году в Минске наши уважаемые партнеры. И зря ли Навальный крайне вовремя превращён в медиазвезду мирового калибра, когда новость «Лёша почесал яйца» или «Лёша поставил лайк в блоге» тут же ложится на все ленты на всех языках — в своём нынешнем качестве он идеальный рупор такого движа, куда там всяким Тихановским.
В данном случае без разницы, насколько «красивым» будет образ процедуры — хоть десяток наблюдателей выстави у каждого памфиловского «пенька», сам разрыв между политическими предпочтениями общества и получившимся раскладом в парламенте послужит детонатором, искрой любое видео с участка где-нибудь в Воронеже — а дальше Росгвардия. И даже в случае ее стойкой победы над улицей по итогу после такой осени президент это утка, хромая на обе ноги и неспособная управлять никаким «транзитом». Именно в эту колею сейчас загоняют нас поборники политической преемственности.
Глупость или измена? — даже вопроса такого нет; конечно же, глупость. Глупость ротожопов, не думающих ни о чем, кроме персонального билета в следующий цикл. И не надо рассказывать, что здесь вам не тут: Минск и Хабаровск выглядят на карте как классическая артиллерийская «пристрелочная вилка», а Голунов и МГД-2019 — как первая, и довольно удачная, тренировка непосредственно на месте.
2. Greenfield и brownfield русской многопартийности
Дурацкий вопрос — почему, несмотря на вроде бы конкуренцию, многопартийность и равные возможности, на выборах десятилетиями побеждают одни и те же? А потому, что «партия власти» — это и есть системный «иммунный ответ» на страх потери управляемости.
Но, как мы помним, особенность тяжелого протекания COVID-19 как раз в том и состоит, что организм гибнет не от самого вируса, а от неадекватного иммунного ответа на него — т.н. «цитокинового шторма». То, как может работать «цитокиновый шторм» в политике, мы увидели на результатах ЕДГ-2020. Его ключевой парадокс: основной бенефициар «Умного голосования» Навального — это «Единая Россия». Как? — очень просто: едва кто-либо из в доску «системных», но все же оппозиционеров, попадает в списки УГ, система мобилизует все средства, легальные и не очень, чтобы победил не он, а кто надо. А то ведь прилетит сверху, а это пострашнее, чем на «домашке» с урнами намухлевать. В итоге, как и заказывали, три четверти всех мандатов у ЕР — идеальная репетиция того самого «минского сценария», на который нас и ведут, как волков на номера.
Но эти три четверти — не только результат перестраховки. Они — долговременный итог фундаментального институционального перекоса в отношении к партиям вообще.
Мы начали строить многопартийный буржуазный парламентаризм в начале 90-х так, как будто бы до этого у нас тут был greenfield — чистое поле, на котором можно что хошь создать с нуля. Но так было лишь в головах ваятелей; в жизни поле никогда не было чистым. Говоря «партия», наш человек активизирует в первую очередь советский скрипт, даже если он уже и сам родился спустя годы после распада СССР. А это значит, что партия руководит, направляет, лечит, учит, воспитывает, и даже заборы красит и унитазы чинит; таких партий точно не может быть две.
В прошлом году, когда мы вместе с ВЦИОМ сделали исследование про отношение к «партии власти», вскрылся, в частности, удивительный факт: одна из главных претензий наших сограждан к «Единой России» — то, что в сегодняшних школах детей лишь грузят знаниями, но не воспитывают. Такую претензию уместно было бы предъявить КПСС брежневского образца; но представьте себе, что было бы, если бы наша нынешняя ЕР и вправду полезла в школы кого-нибудь «воспитывать»! Даже безотносительно родителей — первый, кто послал бы ее в баню с такими затеями — это собственный родной Минпрос и его патроны из «Ротари-клуба». «Не ваша поляна», сказали бы там на русском бюрократическом. И закон бы показали, где это прямо запрещено.
Главный вывод: несмотря на то, что партий сейчас вроде как много — за места в следующей ГД будут конкурировать аж 16 — каждая партия мыслится значительной частью сограждан (отнюдь не уменьшающейся с годами) как потенциально единственная. Та самая, которая. Руководящая, направляющая, заботящаяся, ответственная, стоящая над чиновниками и указывающая им как жить. Может ли быть таких больше одной?
Отсюда и берётся, в конечном счете, внутренняя убежденность, что сделать из тридцати семьдесят — это, в сущности, хорошо, полезно и правильно. У Стругацких есть такая книжка «Поражение». Наилучшая иллюстрация к тому, что бывает, когда проектируешь как будто greenfield, а воплощать приходится там, где brownfield.
3. Историческая задача — выехать из колеи, ведущей не то, чтобы в пропасть, но очевидно в яму с дерьмом. Однако главное, что для этого необходимо сделать — произвести переоценку ценностей. Не вообще, а вот конкретно.
Речь ведь не только о Госдуме. Чтобы получилась другая Госдума — нужно, чтобы и этажом ниже, в градах и весях, все произошло иначе. Вот интересно: если не только те, кто «согласован», но и вообще не пойми кто с улицы — и, возможно, даже из «Умного голосования» — будет обсуждать в областном заксобрания или гордуме N-ска или М-ска вопросы ремонта дорог или поставки оборудования в больницы — страна от этого развалится или нет? Суверенитет погибнет или нет? НАТО нас захватит или нет? Сейчас все заточено на то, что, видимо, захватит, и надо лечь костьми, но не допустить.
И губернатор, у кого на территории такой факап случился — он, глазами «администраторов», кто — лузер, которого надо менять? Или такой «несогласованный» результат это все же норм, в порядке вещей? Потому что если общие критерии именно таковы, всегда в отличниках будут султанаты, а в проигравших — те, кто вопреки «кипиаям» все-таки дозволяют у себя в территориях какую-никакую живую политическую жизнь.
Фетиш управляемости — это, как мы знаем, многолетняя универсальная отмазка для любых фальсификаций, подтасовок, торговли местами и бесконечного пропагандистского вранья. Все ради большой цели — чтобы «враг не прошёл». А если он, почему-то, не враг? Но нет: оно уж так сложилось за эти годы, что как-то удобнее и понятнее, когда есть либо свои — «те, кто надо», либо враги — все остальные. Вот это-то и надо менять. Успеем ли?
Автор: Алексей Чадаев.
Фотография: Павел Данилин.
* * *
ДРУГИЕ СТАТЬИ АЛЕКСЕЯ ЧАДАЕВА:
АЛЕКСЕЙ ЧАДАЕВ: ЗАЛОЖНИКИ РЕЙТИНГА НОМЕР ОДИН
АЛЕКСЕЙ ЧАДАЕВ: ЗА ЖИЗНЬ, А НЕ ВЫЖИВАНИЕ!